Две твердыни - Страница 2

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

— Это долго и нас мало, — сказал Гимли. — Камни придется носить от реки.

— Мы положим его в лодку вместе с оружием, — сказал Арагорн. — Сложим рядом оружие убитых им врагов и направим лодку в водопад Рэрос. Предадим Боромира Андуину. Река, питающая Гондор, не даст злодеям осквернить его прах.

Все трое пошли по поляне, собирая в одно место шлемы, сабли, щиты…

— Смотрите! — воскликнул вдруг Арагорн. — У нас есть доказательства. — Он вытащил из груды оружия два ножа с клинками в форме длинных листьев, на которых вились красные с золотом надписи, потом нашел к ним черные ножны, усаженные мелкими красными камнями. — Это не орчье оружие! — сказал он. — Его носили хоббиты. Орки отобрали у них кинжалы, но присвоить побоялись: узнали работу нуменорцев; на лезвиях заклятья, сулящие им гибель. Значит, наши друзья безоружны и в плену, если живы. Я возьму их кинжалы, хотя на то, что их удастся вернуть хозяевам, надежды почти нет.

— А я, — сказал Леголас, — соберу побольше стрел, потому что у меня колчан пустой.

Он быстро набрал в куче уже собранного оружия и вокруг нее полный колчан целых стрел, выбирая подлиннее, и с удивлением их рассматривал. Они не были похожи на обычные стрелы орков.

Тем временем Арагорн, глядя на убитых врагов, произнес:

— Среди убитых много не из Мордора. Я знаю орчьи породы. Вот эти — с севера, с Мглистых Гор. Но здесь есть совсем неизвестные мне. И одеты, и вооружены они не так, как обычные орки.

Среди убитых действительно лежали четыре крупных смуглых гоблина с раскосыми глазами, с мускулистыми икрами, большерукие… У них были короткие широкие мечи, а не кривые сабли, и луки из тиса, по форме и длине такие, как у людей. На их щитах был необычный герб: маленькая белая ладонь на черном поле, а на железных шлемах спереди — рунический знак «С», выкованный из белого металла.

— Таких я не встречал, — сказал Арагорн. — Что бы это могло значить?

— «С» — наверное, означает «Саурон», — произнес Гимли. — Это просто.

— Нет! — ответил Леголас. — Саурон не пользуется эльфийскими рунами.

— Он, кроме того, не употребляет своего настоящего имени и не разрешает его ни писать, ни произносить, — добавил Арагорн. — И белый — не его цвет. Герб орков, находящихся на службе в крепости Барад-Дур — Красный Глаз.

Арагорн некоторое время молчал, потом медленно произнес:

— По-моему, «С» означает «Саруман». Что-то худое творится в Исенгарде; в западных краях стало неспокойно. Похоже, что сбываются опасения Гэндальфа: изменник Саруман как-то прознал о нашем Походе. Может быть, он узнал и о несчастье, постигшем Гэндальфа. Возможно, враги из Мории, которые гонятся за нами, обманули зорких лориэнских эльфов или обошли их край и прошли в Исенгард другой дорогой. Орки быстро ходят. И у Сарумана много способов добычи сведений. Помните тех птиц?

— Сейчас некогда разгадывать загадки, — сказал Гимли. — Давайте унесем отсюда Боромира.

— Нам потом все равно придется разгадывать загадки, если мы хотим выбрать верную дорогу, — ответил Арагорн.

— Может, и выбора нет, — буркнул гном.

Топором Гимли срубил несколько больших веток. Их связали тетивами от луков и сверху положили свои плащи. На этих самодельных носилках донесли до Реки Боромира и трофеи с поля его последней битвы. Нести хоть и близко, но тяжело: Боромир был высок и плечист.

На берегу Арагорн остался у тела, а Леголас и Гимли побежали за лодками. До Луговины Парт Гален была миля с лишним, и друзья довольно долго отсутствовали. Появились они в двух лодках, быстро работая веслами.

— У нас странная новость, — сказал Леголас. — На причале было только две лодки. Третьей след простыл.

— Там что, орки побывали? — спросил Арагорн.

— Их следов нет, — ответил Гимли. — И они, наверное, уничтожили бы или забрали все три лодки и все наши вещи.

— Потом вернемся, я все сам осмотрю, — сказал Арагорн.

Друзья бережно уложили Боромира в лодку. Под голову ему положили свернутый эльфийский плащ с капюшоном, рядом — шлем, в колени — разбитый рог и сломанный меч, в ногах — оружие поверженных врагов. Гладко причесанные черные волосы рыцаря растеклись по плечам. Ярко блестел золотой пояс — дар Владычицы Лориэна.

Связав лодки, они поплыли по течению на юг. Сначала гребли вдоль берега, затем вышли на быстрину, и вскоре зеленая Луговина Парт Гален осталась далеко позади. Солнце наполовину зашло, в его лучах крутые бока Тол-Брандира словно горели. Впереди в радужной дымке был водопад Рэрос. Вот уже перед ними заискрилось золотистое облако брызг над водопадом, и воздух задрожал от его гула и грохота.

Они отвязали ладью скорби, и она проплыла мимо них. Последнее, что им запомнилось, — спокойное лицо Боромира, который лежал, словно убаюканный живой водой Великой Реки.

Течение подхватило лодку, понесло, им пришлось грести изо всех сил, чтобы самим удержаться и добраться до берега. Лодка с Боромиром удалялась, становилась все меньше, потом исчезла в золотом блеске. Ревел водопад. Река взяла Боромира сына Денэтора, и никто в Минас Тирите больше не увидит его рано утром на Белой Башне. Только в Гондоре потом много лет рассказывали об эльфийской ладье, которая переплыла водопад и пенящееся озеро под ним и унесла останки рыцаря мимо Осгилиата и дальше, через устье Андуина в далекое Море, под небо, усыпанное большими звездами.

Три друга долго не могли отвести взглядов от золотой воды. Наконец Арагорн нарушил молчание.

— С Белой Башни будут смотреть вдаль, ожидая Боромира, — а он уже не вернется ни с гор, ни с моря. И Арагорн тихо и протяжно запел: